Душа, 41 - 29 октября 2010 20:18

Полночи пишешь навеянный пост, чуть ли не исплакиваешься над ним, выливаешься в него весь. Так, что сил не хватает на кнопку "отправить". Ложишься спать, а сегодня думаешь: зачем? для кого эти крики-пустобрехи? услышит и ничего не екнет внутри. Ничего не изменится.
Я всегда хочу слишком многого. Прием "умерь свои аппетиты" вскоре начинает сочиться голимой ложью.
Потому что не умеряются, хоть ты тресни. Голова играет в сказку про "горшочек, вари!" и рискует затопить этой кашей весь город. Обожаю писать о том, как я хочу, чтобы меня любили, это всякий раз целое сочинение на тему.
Но зачем, если как я хочу - так быть не может. Максимализм можно запрятать глубоко-глубоко, но никуда он не денется, и ночами каша из горшочка будет снова и снова растекаться по городским улицам. Никто не приедет. Никто не соскучится трижды. Это все было и не про меня (мысль: господи, а мне-то осталось там что-нибудь?).
И да, я чистой воды эгоист, потому что не могу закрыть на это глаза, сглотнуть; оно встало в горле и говорю глухо, глотаю слоги. Низы не могут, верхи не хотят. Вот он, тупик. Вот она, стенка. Дальше нет ничего.

Я маленький, злой и душевнобольной человечек.
Моя слабость невОвремя, она часто совпадает с чьей-то еще слабостью. Это как минус и минус. Только вот не плюс они дают, а разрыв, вакуум. Черную такую дырищу.
Я маленький, душевнобольной и вон те много слов выше.
А еще я немного хороший. Есть такой рюкзак походный, в нем сковородки, харч, одеяло, вино, разговоры душевные и прочие приятности для выживания.
Только время идет, и с каждым шагом он все больнее долбит по спине, до синяков, до гематом каких-то. До крови трет плечи.
Спина чешется, опухает от пота. Варианты: топтаться с ним на опушке, проклиная все на свете, или скинуть его, идти дальше.
К чему это я. Слишком большой горб. Слишком неприятный. Не утащить.