БРОДЯГА, 97 - 20 февраля 2007 14:11

Она сидела на крыше. Осенний ветер немилосердно бил ее по худеньким плечикам, заставляя хрупкую девушку то и дело сопротивляться этим порывам. Несмотря на октябрьский мороз и нелепость самой ситуации (не каждый день можно наблюдать одетую по-летнему, в легком платье, девушку на крыше шестнадцатиэтажного дома), она что-то тихонько напевала. И, если бы можно было сесть рядом с ней, что тоже достаточно рискованно – ее, покрытые мурашками ноги, свешивались вниз, болтаясь в такт тихому мурлыканью- то можно было бы услышать на удивление веселый мотив знакомой и часто играющей на улицах музыки. Ее остренький носик был задорно вздернут, как у любопытствующей собачки, а пальцы старательно разглаживали вздымающийся колокол домашнего платья. Но что эта, почти девочка, делает здесь? Ответ прост – он в ее глазах. И если вы ветер, с отчаянием бьющий ее в лицо, заглядывающий в ее глаза – вы поймете…
Она должна быть выше, достойнее, лучше, чем он, чем та, что сейчас там, под ней, на пятнадцать метров ниже. Чем те люди, что видели ее вчера в слезах, со сломанной душой и рваным сердцем. Только один раз она не смогла быть сильной, но теперь все будет иначе. Она выше всех, выше прошлого, выше самой себя!
Внизу начали собираться прохожие. Их тела отсюда казались грязными бесформенными точками, беспорядочно перемешивающимися друг с другом. Даже отсюда можно было почувствовать, как рождается внизу, среди этой массы, тревога, любопытство - второго даже больше. Всем не терпелось дождаться развязки. Да, никто не сомневался, что эта глупая девчонка забралась на крышу, чтобы свести счеты со своей молоденький жизнью. «И как только можно быть такой дурой!», «О родителях совсем не думает!», «Ну что за молодежь пошла – чуть что, так конец!»
Они не знали, как много достоинства может быть в одном маленьком разбитом сердце. Как сильно можно хотеть жить и быть счастливой назло!..
И пусть не сразу, не завтра, но она будет счастливой! И тогда, уже снизу, с земли, она сможет поднять свой курносый носик и взглянуть на уткнувшуюся в небо крышу ненужного уже дома, чужого и забытого почти, и улыбнуться своему полету выше всех…

• 
• 
•