Oleg, 50 - 1 августа 2012 03:36

...
Все, с кем ему приходилось общаться, считали этого, смурного и неразговорчивого, человека, жестоким и обозленным, каковым он, естественно, не являлся. Да он и сам не мог понять, каков он на самом деле.
Из него фонтаном била мизантропия, а внутри до умопомрачения болели одиночество и страх самого себя, осознание того, что несмотря на все, что он пытался делать, его жизнь оставалась, по его мнению, абсолютно бесполезной. Он жутко мучился сам и мучил окружающих своим жестоким холодным отношением. Он прятал свою боль и непрекращающуюся раздраженность за жестоким правдорубством, не обращая внимания на то, согласны-ли с ним его собеседники.
Любые попытки проникнуть в его душу пресекались с жестокой непреклонной беспощадностью. Состояние влюбленности неуверенно стучалось к нему время от времени, но недолгие периоды ответной симпатии к этому чувству однозначно упирались в необходимость открыться оппоненту глубже, чем поверхностная романтика, чего наш герой позволить себе не мог. Возможно, что хотел, но понимание того, что он несовершенен и не в полном объеме сможет открыться и удовлетворить запросы понравившегося человека давали свои горькие плоды в виде мгновенного приступа желчности и сарказма, после которых, неминуемо, следовал разрыв отношений.
Друзей у него не было, не сложилось в силу неуживчивого характера и вздорного нрава, любить он запретил себе сам, отношения с внешним миром, внутри него, поддерживал только мозг и холодный жестокий расчет.
Вот в таком состоянии и застиг его один из приступов ипохондрии, в последнее время все чаще являющейся его, как правило незванной, гостьей и единственным другом. Бывали, конечно и моменты прозрения, но настолько редко, что упоминать о них, пока не стоит.
Он оторвался от книги которую читал, прошел на кухню и достал бутылку бурбона. Повертел ее в руке, раздумывая о чем-то понятном только ему одному, потом помотал головой, будто отрицая собственные мысли, открыл ее и в один протяжный подход опустошил большую часть. Терпкая жидкость обожгла горло и взорвалась внутри признаками наступающего спокойствия, но все было не совсем так, как он ожидал ...

...

Жарко натопленный купейный вагон уносил его все дальше от плачущего, провожая его, дождем, несмотря на приближающийся Новый год, Львова. Уже сновала молоденькая, преисполненная цыплячьего энтузиазма, проводница, предлагая чай, сладости и постельное белье.
Он долго стоял в проходе, глядя куда-то в даль и представляя, что сейчас может делать женщина, которой он решился открыть свою душу и оставить частичку своего сердца, так холодно ответившая: "Я не испытываю к тебе ответного чувства ...". Сказала она это буднично, будто сообщала о том, что немного задерживается, слегка смущаясь, но надеясь на понимание.
- "Я никуда не тороплюсь." - спокойно, слегка улыбнувшись, ответил он.
Понимая, что не может сдержать порыв, и перестав бороться с чуством отрицания, достал телефон и набрав:"Скучаю за тобой уже целых 15 минут.", нажал "отправить". Внутри все оборвалось от понимания того, что это - истина. Превозмогая желание закричать и подступившие, липким и терпким комком к горлу, слезы, закусил губу и уставился пустым, невидящим, взглядом вдаль, туда где осталась она, существование которой он так долго отрицал после разрыва с первой женой ... женщина в которую он влюбился.

...

- "Меркантильны все без исключения!" - с жаром профессора повествовал наш герой своей собеседнице.
- "Не понимаю ..." - исполненная удивлением, ответствовала она.
- "Все просто. Каждый человек ищет в отношениях выгоду. Сейчас, все чаще, это - деньги, иногда возможность карьерного роста, или выгоды будущих периодов, что тоже можем причислить к финансовой, или говоря обобщенно - материальной стороне. Реже случается нематериальный фактор, как то приятное времяпрепровождение или банальный секс. И практически всегда - желание завладеть душой человека." - собеседница перестала улыбаться и о чем-то задумалась.
Мерно стучали колеса, прибегали и уносились вдаль километры стальных рельс на пути следования, а вместе с тем и время. Собеседница молчала, продолжая о чем-то раздумывать, покусывая нижнюю губу и, изредка, стараясь чтобы не заметил, бросая взгляды в его сторону.
- "Ты жесток." - спустя некоторое время произнесла она.
- "Это не я. Это жизнь жестока. Я только ее глашатай." - абсолютно спокойно произнес он.
Приступ желчности прошел и ему не хотелось довести это милое создание до слез, чтобы потом, запихивая под пятку нравственности свои чувства, успокаивать ее и доказывать, что не все так плохо, как могло показаться ей исходя из его слов.
В купе они были вдвоем, поддержать беседу было некому и повисла длинная пауза, которую никто из них не решался прервать.

• 
• 
•